Казанова проездом в Казани Заказал своей даме лазанью. Съела, вышла из зала И ему отказала, Предпочтя Казанове вязанье. * Казанова проездом в Казани Пожелал совершить обрезанье. Но красотки, дорогу Преградив в синагогу, Не позволили сбыться мечтанью. *
Казанова проездом в Казани О любимом спросил пармезане. И в тот же момент Как вражий агент Лишен был и чести и званья.
* Казанова проездом в Казани С Дон Жуаном вступил в состязанье. Но этот скотина Ударом дубины Оборвал в середине лобзанье. * Казанова проездом в Казани, Ненароком подсел на нарзане. И его возмущенно, Как наркобарона, Били пьяные в доску пейзане. * Казанова проездом в Казани, По салонам слегка партизаня, Напоролся на сваху И умчался со страху. Через день его сняли с бизани.
С юности меня поражает один феномен. Свои романтические отношения – всегда очень сложные, наполненные сомнениями. А любит ли он меня? Или это для него очередное увлечение? Вот не позвонил, хотя обещал. Вот отреагировал на что-то как-то не так. Вот взглянул по-новому. И ошибаешься, и мучаешься, и делаешь глупости, и ругаешь себя запоздало: где были мои глаза? Как я не заметила очевидного?
При этом чужие отношения видны с первого взгляда. Даже совсем незнакомая пара, где-нибудь в кафе: как сидят, как жестикулируют, как интонируют – и сразу видно, в каких они отношениях. И в какой стадии романа. И во что это, скорее всего, выльется.
Недавно встретила пару, в очереди в кассу. Даму, мою ровесницу, знаю шапочно: занимает высокую должность, уверенная в себе, разведена. С ней был красивый высокий мужчина. Мы с ней поздоровались. Потом минуты две стояли рядом, затем пожелали друг другу хорошего года и разошлись.
И было абсолютно ясно, что она влюблена, увлечена, полна надежд на долгие счастливые отношения. А он – недавний репатриант, похоже, из Москвы. Эгоистичен, избалован женщинами, очень высоко себя ценит. Для него эти отношения – просто ступенька в новой жизни, пока не найдется что-нибудь получше.
Умная, острая, яркая. Нетерпимая к фальши слов. Нетерпимая к фальши и мелкой подлости жизни. Обладающая даром так смешно описывать свои личные неурядицы, что просто помереть со смеху. Активно участвующая в благотворительности, несмотря на ограниченные средства.
Мы дружили виртуально. Мы один раз свиделись на презентации "Сборника сказок" в Москве - быстро и урывками, в толпе и нехватке времени, но осталось чувство родства, и были закинуты абордажные крючья на следующую встречу. Мы отметили, что чем-то похожи внешне. Мы решили, что нам нужно встретиться. Оказалось, что не сейчас, не в этой жизни.
Я не знала о ее болезни. Я не верю в загробную жизнь, и ты, кажется, не верила. Но если вдруг она есть, мы с тобой обязательно встретимся, Доминика!
Тоскливо думала о том, что же могло бы остановить охреневший и зарвавшийся окончательно Кремль?
Протестное движение в России? – Ха. Отключат Интернет, демонстрации разметут ОМОНом.
Разрыв дипломатических отношений с мировым сообществом? – Ну и что? Северной Кореи, Ирана и прочих подобных режимов вполне хватит для «дружбы».
Экономические санкции? Падение рубля, нехватка продуктов, лекарств и пр.? – Это коснется только рядовых граждан ( ну и плевать на них!), обеспечение Кремля и силовых структур будет не хуже, чем снабжение Смольного в блокаду.
И тут меня осенило! И засияла надежда на то, что ситуацию спустят на тормозах, не доведя ее до необратимого Хаоса. Еще не всё потеряно!
Я уже привыкла к тому, что Татьян Разумовских в мире хоть пруд пруди. Они заполняют собой Твиттеры и Фейсбуки, комментируют, поют, вяжут, торгуют. Одна из них в Сети занимается предсказаниями, снимает порчу и прочищает чакры( вот умеют люди зарабатывать!), другая делает политическую карьеру в Новосибирске. И т.д.
Но такого я не ожидала! Вчера пришло мне на почту вот что.
Периодически наталкиваясь в Интернете на сообщения о происках западных врагов в России, я вспомнила рассказ, который папа некогда записал со слов старого графика. Ничто не ново под луной.
Мне кажется, это будет любопытно прочесть не только художникам.
Лев Разумовский
ОПАСНАЯ ПРОФЕССИЯ
Лопухин Александр Ефимович, художник-акварелист из Москвы, 82 года. Дзинтари, Дом творчества, 1979 г.
В начале тридцатых годов в “Московской правде” появилась заметка о том, что, мол, наши художники не рисуют и не отражают нашу новую строящуюся Москву, а занимаются пейзажами со старыми деревеньками, и что это нехорошо.
Нас всех тогда собрали в МОСХе, а было нас порядка трехсот пятидесяти человек, зачитали статью и предложили начать отражать строительство новой Москвы.
Ну, а мы-то знали, что за маленькие наброски на улицах моментально хватали и тащили в милицию, особенно усердствовали пионеры. Любой человек, “рисующий объекты” на улице - шпион, а слава Павлика Морозова была тогда высока.
Некогда, будучи в Крыму, я заплыла далеко за буйки, чтобы оказаться наедине с морем... Вдруг рядом со мной вынырнула голова и сказала человеческим голосом:
- Ой! А я вас знаю! Вы нам экскурсию вели в Пушкинских горах!
